Стихи из книги «Поединок»



***



и, повторяя жизнь на языке земном,
не плакать ни о чём, не сожалеть, не злиться,
но знать, что сто судеб маячат за окном,
и в небе сотни звёзд, и облака, и птицы,
но нет другой судьбы, которая годна
для счастья и тоски, для встреч и расставаний,
которая всегда, которая одна,
паришь ли в небесах иль дремлешь на диване.



***



Издалёка, оставив другие труды,
Шли волхвы по наводке лукавой звезды.
Постучали в окошко,
И вошли, и в молчании сели к столу.
Тихо мыши скреблись и шуршали в углу
И мяукала кошка.

И  Мария сказала:  «Мы ждём вас давно»,
И Иосиф налил и пригубил вино,
Изнывая от жажды,
И младенец промолвил: «Увы, господа,
Мир спасти не удастся, но, впрочем, всегда
Я к услугам сограждан».

Так младенец сказал и устало зевнул,
Снова соской зачмокал и вскоре заснул.
И Мария качала
Головою, и с плотником пили волхвы,
И история неба, людей и травы
Начиналась сначала.



***



Вне времени и судьбы почти обретя покой
Срывая голос в безлюдных и мрачных вселенных
Я видела этот мир как город над бледной рекой
Средь синих его куполов среди облаков нетленных
Я слышала как слова как воспоминанья прежних
Событий друзей надежд чужого ума движенье
Вне времени и судьбы всё глуше шаги всё реже
И голос срывая и звёзд чужих наблюдая круженье



***



Там, где нет ничего, там любовь и свобода вершат
Свой закон, свой торжественный суд. Там, где нет ничего и не будет.
В серый сумрак оправлен февраль, и в сверканье июль, и, дрожа,
Пробирается время меж ними. Верхом на верблюде
Сквозь игольное ушко промчаться, прижавши к груди
То, что памятью было и вечностью стало, и медлить у входа:
Впереди лишь любовь и свобода, их суд и закон. Позади –
Как назад ни гляди – тоже нет ничего, лишь любовь и свобода.



***



Ты беги, терпеливая жизнь,
        по полям, золотым от росы,
Где лукавая шепчет судьба
             голосами далёких друзей,
Где слезами далёкой любви
               высыхает безумье грозы
На щеках, и так страшно дышать,
          и так больно ступать по росе.
 
Ты беги, пока шёпот не стих,
                не забылись ещё голоса,
И прекрасные лица друзей
                не омыла забвенья вода,
Не надеясь на встречу, и всё ж
         не страшась обернуться назад:
Эти чёрные псы далеко,
              не догонят тебя никогда.



***



Знаменосец наш пьян каждый вечер, и в бой не идёт.
Гулким носом сопя, он о прошлых боях говорит.
И не слышно ему, как труба в поднебесье поёт.
И не видно ему, как бессмертие в небе горит.
 
 
Мы с победою в сердце когда-то в атаку неслись.
Мы спешили вперёд, мы свирепо вершили судьбу.
Прижимая к груди жажду славы, и падая вниз.
И взлетая, и смерти печать ощущая на лбу.

Знаменосец наш помнит, хоть пьян, и мы внемлем ему.
И мы верим ему, каждый вечер собравшись вокруг.
И с победою в сердце, но канув в бесславную тьму.
И не слыша трубы, павши ниц, размыкая свой круг.



***



Ни Бог ни Свет ни ангела полёт
Ни разум бестелесный
Не властны над душой пока живёт
И мечется над бездной

Бесценную бессмысленную жизнь
Расходуя и множа
Душа творит и рушит миражи
И гибнет в них и всё же всё же всё же



***



В разрозненной стае в разорванном небе в тоске
над пропастью мира полёт или просто паренье
была ли земля
                 это звёзды лежат на песке
и мёртвыми их представляет ненужное зренье

какие мученья и страсти какие когда
судьба начиналась казались судьбой и удачей
над пропастью мира в разрозненной стае
                                                                  звезда
в песок закатилась в разорванном небе не плача



***



Ты три дня не звонишь. Всё теснее сжимаются стены.
Ветер воет, и чавкает чёрная жижа за окном под шагами прохожих.
Наступает весна, и метелей корявые тени
Льнут к заборам и крышам. И дни на столетья похожи.
Примеряю обнову – февраль непонятный и странный.
Ты три дня не звонишь – и смещается смысл постоянства.
Примиряю свои ощущенья с течением времени. Рано,
То есть поздно уже. И печально. И дремлет пространство.
Ты три дня не звонишь. Только поступь весны всё весомей.
Только звёзды всё глуше друг с дружкою шепчутся ночью.
За окном замирает мой мир, одинокий, печальный и сонный,
И – покуда живём – всё бессильней любовь, ожиданье длинней,  и слова всё короче.



***



В этот город, где лица друзей растворяются в сером тумане,
Я вернусь по привычке, которая схожа с любовью.
Он не дарит щемящею тайной уже, он бесплотной загадкой  не манит.
Но дрожит моё сердце в предчувствии встречи.
К пустому припав изголовью:
К этим влажным ступеням, к бесчувственным каменным  сфинксам,
К безнадёжным чугунным оградам, к гранитным перинам,
Я прошу вас: останьтесь,
                        и позже, напрягши свой голос до визга,
Я прошу вас: вернитесь.
                       И серый безликий туман упирается в спину.



***



Смахнувши с плеча этот тёмный загар поднебесный,
эту пыль прогорающих звёзд,
мы дойдём до конца, и, возможно, воскреснем,
и получим ответ на уже бесполезный вопрос.
 
Внутри обжигающем мира, где плавились прежде сердца,
пройдём без потерь, и, возможно,
даже что-нибудь важное приобретя,
и, задавши вопрос осторожно,
и ответ получив, и ответа уже не поняв,
и забыв об ответе,
мы вернёмся к простым очертаньям февральского дня,
к движеньям простым и бездумным, ответ позабывши как дети.



***



не прожить ни личинкой, ни тлёй,
и, дожив, не увидеть спасенья…  
тихо-тихо стоит над землёй
неуверенный дождик осенний,
и, возвысив не голос, но страсть,
обращаясь к пропавшим в разлуке,
я не слышу, как падают звуки  
в незнакомую мёрзлую грязь.



***



И стою, повстречавши свободу
невпопад, на случайном пути,
прислонясь головой к небосводу,
и всё тщась – отойти, обойти,
отодвинуться, отгородиться,
шаг назад – и не видно уже,
но упрямая хищная птица
молча требует места в душе,
и маячит, и манит, и дразнит,
миг – и вот уж дрожит в кулаке.
Среди сирых, и странных, и праздных,
ты не плачь, мы пойдём налегке.



***



Гаснут и зажигаются воды
небо светится над головой
но в бессмертную душу природы
не проникнуть покуда живой

разобьётся ли солнце на части
соберётся ли вновь на заре
только мёртвым доступно участье
в этой вечной беспечной игре

бессловесные души деревьев  
вывел в лес бессловесный пастух
зреют песни и сумерки зреют
зреет вечный рыбак на мосту

и по чью-то созревшую душу
пробирается слово во мгле
я не слышу но я и не струшу
мне не страшно на этой земле

звёзды в небе с деревьями в чаще
с веществом говорит вещество
разобьётся ли сердце на части
не случится вокруг ничего



***



…а всё живём и совершаем жесты.
Безликий образ меньше, чем ничто.
Что позабыто – того нет. Зато
и сожаленья, к счастью, неуместны,
зато и смерть не преградит нам путь,
пока пред ней не станем на колени...
 
Всё разобщённость облика и тени,
всё ложь, всё страх, всё знак чего-нибудь.



***



Опуская эпиграфы и посвященья
Пренебрегши началом концом серединой
Я начну ниоткуда продолжу в смущенье
И в конце все концы не сведу воедино

Эта повесть не повесть и сказка не сказка
Этих слов не бывало тех песен не пелось
Как висела над городом дымка ли маска
Неизвестно откуда взялась куда делась

Пренебрегши законами жанра сюжетом
Распугавши словами молчание мира
Я хочу только жить и сказать лишь об этом
Ах об этом ли тренькает жалкая лира



ЭПИТАФИЯ


Здесь погребён поэт. Покой ему не снится.
Под гробовой доской всё грезится ему:
Он родину ебал, и срал на заграницу,
И лиру показал народу своему.



***



…Но каждый прав последней правотою
и каждому дано пройти свой путь…
Я побоюсь обидою пустою
обидеть что-нибудь кого-нибудь

В моих товарищах согласья нет
на лад их дело не идёт
и каждый прав но прав и целый свет
тот хорошо поёт кто хоть поёт

Мои друзья прекрасны но союз
их невозможен ибо каждый прав
но избежать любого свойства уз
обязанностей и конечно прав

естественней чем встать в заветный строй
привязанностей дружб посмертных слёз
где всем кусочек сыра Бог принёс
где каждый прав какой-то правотой



***



обречены забвенью вопреки
тому что пели двигались молчали
тому что были так слова легки
и рифмы взлёт особенно вначале
да и потом да и теперь шаги
ещё звучат молчание и пенье
и все движенья длятся вопреки
тому что всё ж обречены забвенью



***



и не унизившись ни пред народом
ни пред друзьями молча налегке
я побегу как облака природы
по небу растворяясь вдалеке

ни пред судьбой ни даже пред свободой
и не моля ни счастья ни наград
но слившись с птицей с деревом с восходом
бесследно тихо не взглянув назад

ни вверх ни вниз ни влево ни направо
но растворившись ставши невидна
ступай назад медлительная слава
ты опоздала ты здесь не нужна



***



…Но прощают не те, кто имеет право прощать,
И приходят не те, кто примчится по первому клику,
И какие мечты на чело наше ставят печать,
Примеряя клеймо к беспечальному некогда лику…
Вот такими словами и думать бы впредь о себе,
О любимых себе, о любимых, прекрасных, достойных,
Жизнь пройдёт – и пускай. Мы услышим лишь нежный напев,
Мы увидим лишь лёгкую тень. Жизнь пройдёт –  нам не страшно, не стыдно, не больно.



***



когда торжественно и странно
и безнадёжно глядя вниз
летит в полуденные страны
косая стая серых птиц
когда теряется из виду
она в мерцающей дали
я понимаю не обиду
но боль оставленной земли
не то чтоб сердце билось резче
не то чтоб слышимее вдох
но станут медленнее речи
и осторожней крови ток
и жизнь скорее и пестрее
пойдёт пройдёт её не жаль
с телами ледяных деревьев
с корнями вросшими в печаль



***



Спит, сутулясь, цыплёнок в яйце.
На пушистом печальном лице
Умиленье – и мир ему снится.
Он проснётся, разрушив свой дом,
И заладит твердить об одном:
Кукареку-ку-кура-не-птица.

Хорошо бы проснуться в тот миг,
Когда, счастлив ещё и велик,
Снится мир, и объемлет, и нежит,
Когда глуп и невинен, но мудр,
Ты сограждан – людей или кур –
Не презрел, и исполнен надежды.



***



Равнодушнее звёзд, холоднее умов и сердец
бесполезней сомнений
то ли список продолжить то ли к чёрту послать наконец
разноцветные тени
чёрно-белой природы сугробов стволов голубей
человечьих фигурок
тем отчётливей чем одиночество тела грубей
лезет в душу
                окурок
исчезает погаснув  в снегу
растворяются лица
в пустоте ни ку-ку ни гу-гу
только список продлится



***



исчерпана мера движенья светил
над этой страной и ветров дуновенья
но каждый кто память свою посвятил
земле этой тот пусть обрящет забвенья
и в чуждой мучительно-близкой стране
где корни иначе сплетаются в недрах
пусть каждый живёт как умеет и нету
надежды на счастье внутри и вовне.



***



Меж бессмертьем и счастьем, и выбрать из них не сумев,
Между славой и словом,
Так и жили бы просто, и тайны хранили в уме,
Свободном от знаний. Иного
И судьба не сулила, да и сами не ищем. Но те,
С кем связаны страхом и сроком,
Так медленно движутся, пальцы к созвездьям воздев,
Так горестно плачут и тихо, так дышат глубоко,
Что не выбирая и не понимая – зачем,
В движенье почти справедливом
Мы с ними меняемся всем – и сумой на плече,
И обжитой тюрьмой, и надеждой тоскливой.



***



когда мы лишаемся лиц,
в небесных пространствах плутая
срываемся падаем ниц
на землю – скорлупка пустая
но с вечным терпеньем внутри –
и то что казалось так прочно
с вселенною слито в пыли
безлико лежит беспорочно
тогда-то в небесной дали
свершается вечная встреча
мгновенная
                   вздрогнув прошли
друг друга насквозь локти плечи



***



В беспечной наготе и в удивленьи
Вздыхая ахая сплетая ветви
Всё на любовь похоже но леса
Не ведают об этом по колени
В снегу дрожат кричат и ждут ответа
И шепчутся и верят в чудеса
Но нищая фантазия моя
Не знает ни имён и ни названий
Пригодных к ожиданию весны
Всё на любовь похоже и края
Древесных тел смыкаются в тумане
И понимают всё и помнят сны



***



свёл нас бог, и развёл, и развеял
наши судьбы по землям чужим
знанье скрытых и тайных пружин
бытия
               не подскажет – левее,
там, где боль, или глубже, где страх,
бьётся память, как сердце иль птица,
где, в каких небывалых горах,
эхо слов, нами сказанных, длится

вещих слов бесполезно кино
и прощальные вечные речи
бог нас свёл и развёл, и в одно
полотно сплёл разлуку и встречу



***



Кто нас видит в тиши наших спален – но видят же нас
То ли звёзды с небес то ли черви  из глуби земной –  
Как мы плачем в ночи не имея судьбы про запас
Чтобы лучше устроить её как мы мёрзнем весной
Как дрожим напрягаясь пытаясь пробить головой
Нерушимую твердь одиночества братья мои –  
Бессловесные твари и звери и все кто живой –
Как пытаемся мы не кричать не молить о любви
В одиночестве смерти не светят огни маяков
Путеводной звезды лишь живым полагается свет
Как мы медлим на вдохе стараясь не вымолвить слов
Не застыть обернувшись и слов не услышать в ответ



***



В овчинное небо с надеждой гляжу и смущеньем,
Там птицы и звёзды, там свет, от которого больно.
Всё меньше земля, и всё больше её воплощенья
В душе, и они небеса закрывают невольно.

Не те, кто летают и светят, живут в этом небе,
Но те, кто взирают, и внемлют, и дышат с натугой.
Там встретимся все мы, там станем слышнее, виднее,
Там встретимся все мы, и там не узнаем друг друга.



***



Где мучительный вздор наших первых смущённых открытий,
Мимолётной любви осторожные вечные тайны?
Ноги скачущей жизни с завидною движутся прытью,
Каждый шаг отмеряет пространство длиной в мирозданье.

Не забыть ни о чём, задохнувшись у финишной ленты,
Не понять ничего – но и вспомнить, презрев пониманье.
Неизменность любви, воплотившись в слова и моменты,
Вызывает уже не печаль, но – что ближе к покою – вниманье.



***



но за тех кто бродил по остывшей земле
кто склонялся к застывшим непахнущим травам
мы живём а не ради бессмертья и славы
но за тех кто в безмолвье замолк кто во мгле
очертаний лишился мы смотрим на звёзды
и смеёмся и плачем и нюхаем травы
и во всё влюблены и бессмысленно правы
и вдыхаем в себя сладкий утренний воздух




1992-1993 гг.